Но эта общность отношения к неформальной экономике не мешает (часто, напротив, стимулирует) формированию антимигрантских настроений и фобий. Общемировой характер феномена, беспрецедентный размах и глубина этого психологического, идеологического и политического комплекса, вызванный беспрецедентными же масштабами миграций и их ролью в жизни принимающих обществ, ставят задачу его глубокого и дифференцированного изучения.
Чрезвычайно важно, в частности, рассмотреть представление о том, что переселенческое общество Сибири застраховано от мигрантофобии самим характером своего формирования. Логическим продолжением этой мысли может стать идея о том, что есть общества изначально предрасположенные и изначально не предрасположенные к такой социальной патологии. О том, что ее «ген» может присутствовать или не присутствовать в «генетическом коде» тех или иных обществ. Оставим в стороне эвристическую опасность подобной метафоры, как и метафор вообще. Но представление о ригидности, неизменном характере отдельных обществ имеет далеко идущие последствия и требует специального изучения. Вопрос глобальный — и любая попытка дать однозначный ответ на материалах одного исследовательского проекта выглядит претенциозной самонадеянностью. Тем не менее очерки, посвященные как исторической, так и современной ситуации, позволяют утверждать, что если и есть в сфере толерантности/ интолерантности в Сибири некоторые особенности — то они не врожденные и не постоянные. Нет такой «хромосомы» в «генотипе» переселенческого общества. Все ситуативно и все изменчиво.
Взаимоотношения принимающего общества и мигрантов формируют сложную, противоречивую, динамичную, постоянно меняющуюся картину. Дополнительную сложность ей придает подключение стороны, которая является или позиционирует себя в качестве «исторической родины». Миграционные и диаспоральные процессы порождают проблемное поле, которое можно обозначить как «соотечественники за рубежом». Взаимоотношения соотечественников и их исторической родины во многом определяются стремлением последней использовать человеческий и материальный потенциал зарубежных диаспор для решения специфических внешнеполитических и внутриполитических задач. Это может быть преодоление этнодемографических диспропорций, доставшихся от исторического прошлого (случай Казахстана); реализация проекта нациестроительства и сплочение общества вокруг концепции «собирания нации» (Бурятия 1990-х гг., тот же Казахстан, отчасти Россия); заселение приграничных территорий и исправление ситуации на рынке труда, сложившейся вследствие демографического кризиса и стихийной миграции (Россия). Как показывает пример Казахстана, Венгрии, Израиля, этнический подход к формулировке идеи «единства соотечественников» обладает большим мобилизационным потенциалом, однако он может провоцировать серьезные внутри и внешнеполитические проблемы и конфликты.
3-й
Москва, 1-й Краснокурсантский пр., 1/4
|
5-й
191023 г.Санкт-Петербург улица Зодчего Росси дом 2 Телефон: + 7 (495) 629 70 62; +7 (495) 629 78 58
|
3-й
105064, Москва, Гороховский пер., 4; телефон приемной комиссии: +7 (499) 261-31-52.
|
4-й
197183, Санкт-Петербург, ул. Сестрорецкая д.6 (главное здание) Телефон: (812) 430-60-40
|