Мы сделали самый натуральный хаш.

Иммигранты в москве - Ж.А. Злйончковской

Назад 82 Вперед

Также отмечается и Курбан-Байрам. В московских мечетях к де­вяти часам утра собирается множество народа, молитва имама «Ал­лах Акбар», усиленная динамиками, разносится по всей округе. Лю­ди в мечети и на улице совершают праздничный намаз, а вокруг уже ожидают машины с жертвенными баранами. Во дворе устраивается и общий стол для бедных и богатых. Правда, у москвичей, наблюда­ющих жертвоприношение и пированье из окон своих квартир, все это вызывает неодобрение38.

Индивидуалистическое направление этнической репрезентации связано с публичным самовыражением артистических натур39, орга­низацией различных перформансов, выставок, созданием фильмов, не имеющих проката, но запускаемых в интеллектуальный оборот культурной жизни столицы.

Нара Золян, армянская художница, о своей жизни в Москве: «Я се­бя чувствую человеком вне системы общества... лицом кавказской национальности. Хотя я себя чувствую комфортно среди своих дру­зей, я знаю, что это место не мое,... что я здесь гость, в лучшем слу­чае. ... При этом мне интересно здесь жить, здесь много всего, чело­век так или иначе может иметь здесь информацию, которую он не получит в другом месте, в своей закрытой стране. Но Москва не со­здает возможности ощутить себя единицей, которая сама по себе что-то значит. Если ты сам не отсоединишься, то ты себя просто потеряешь в этом городе. Это, видимо, характерно для всех больших городов, но тут есть своя специфика, ... негативная все-таки. Мне как художнику, как я поняла эту ситуацию, в обществе, где нет ме­ста свободному высказыванию, остается язык молчания.

Мои работы — это история современной Армении, Армении после блокадного периода, когда шла война, не было света, не было газа, вырубались деревья и т.д. Вот эта вся история была представлена в письменности: текст и одновременно глиняные фигуры, из кото­рых можно выкладывать целые предложения и таким образом вовле­кать русского зрителя в иноязычную, инокультурную проблемати­ку. Мы сделали самый натуральный хаш. Хаш — это армянская еда, ее поглощают в шесть утра, чтобы она затем на весь день остава­лась перевариваемой. Хаш разливался в глиняные миски, на дне ко­торых были буквы армянского алфавита. Человек, съедая хаш, как бы приобщался к армянской культуре. Затем, когда все наелись и по­лучили удовольствие, из оставшихся хрящей выкладывался весь ал­фавит, названия букв произносились вслух. Каждый раз остановка на проговаривание символизировала остановку во времени, останов­ку в истории, которая так или иначе происходит, когда человек от­рывается от родины. Для меня было очень важно соединить этот переход от языческого, от физического, от этого хаша, от мяса, от плоти к духовному, христианскому — алфавит, текст. Это форма моего языка, перенесенного в другое пространство. В своем прост­ранстве я буду, видимо, говорить о другом. В Москве это способ не быть чужим, разделить свои проблемы с другими, стать им более родным».

Назад 82 Вперед