Как в российских школах собираются воспитывать толерантность?

С первого января будущего года все школы России должны стать инклюзивными то есть готовыми обучать инвалидов вместе и наравне с остальными детьми. Но готовы ли к этому все и не только директора школ с учителями, но и сами родители, а главное, дети?! Об этом размышляли светила педагогической мысли России, приехавшие на международную конференцию в стенах Ставропольского пединститута. И выводы прозвучали, увы, не внушающие оптимизма.

Вымирающая Россия? Или надежда есть

КАВПОЛИТ ужерассказывало международной научно-практической конференции Развитие системы педагогического образования, которая завершилась на днях в Ставрополе. Это одна из самых авторитетных площадок в России, где собираются учителя и ученые-педагоги, чтобы обсудить свои проблемы. На конференцию, которая прошла уже в 11-й раз, приехали около тысячи участников со всего Юга России, Москвы, Санкт-Петербурга и стран Закавказья.

Одна из площадок была посвящена тому, как учить особых детей. И речь, кстати, вовсе не только об инвалидах. Так, профессор социологии из Ставропольского пединститута (СГПИ) Татьяна Маслова рассказала о том, как остро сегодня в регионе стоит проблема обучения детей-билингвов то есть двуязычных.

Поделилась Маслова результатами проведенного ею исследования. 95% из опрошенных ею педагогов на востоке Ставрополья признались, что в их классах есть дети десяти и более (!) национальностей. И лишь 63% педагогов отмечают, что в связи с этой этнической пестротой отсутствуют внутришкольные конфликты. 35% учителей говорят, что и сами испытывают трудности в связи с таким культурно-языковых разнообразием в классах, а 15% признались, что ощущают ксенофобию и со стороны самих учеников.

Академик Николай Малофеев, возглавляющий Институт коррекционной педагогики Российской академии образования (РАО) говорит, что число особых детей в России постоянно растет. В их число входят не только инвалиды (скажем, сейчас 580 тысяч деток в стране получают пенсию по инвалидности), но и ребята с умственными отклонениями, задержкой развития Сюда же нужно приплюсовать детей с синдромом недостатка внимания и гиперактивности. В общем, если чиновники в докладах говорят о 3-4% детей, требующих особого подхода (чаще всего с ограниченными возможностями здоровья), то в реальности их в разы больше: почти каждый четвертый.

При этом доля их постоянно увеличивается на фоне демографической ямы, из которой Россия никак не выберется. В своем докладе Малофеев привел такие цифры: с 1995 по 2012 годы число подростков в возрасте 10-17 лет уменьшилось в стране на 43%, а ребят старшего подросткового возраста 13-17 лет на 54%. В структуре населения доля детей за эти годы снизилась с 30% до 18%.

Зачем играть в политкорректность?

Николай Малофеев считает, что сегодня в погоне за политкорректностью (чтобы казаться более демократичными в глазах Запада) российские чиновники, которые занимаются коррекционным образованием, перешли грань абсурда. Чтобы избежать обидного, по их мнению, слова инвалид, используют глупые и еще более жуткие эвфемизмы скажем, дети восьмого вида (то есть с легким замедлением умственного развития).

По словам Малофеева, сейчас в педагогической среде всех качнуло в одну крайность: мол, нужно массово закрывать спецшколы, а детей оттуда переводить в обычные учебные заведения но на инклюзивные программы. Делается это порой якобы ради экономии, хотя инклюзивное образование намного дороже, ведь требуется индивидуальный подход к каждому ребенку.

Скажем, поступает в обычную школу ребенок с инвалидностью по слуху. И мало кто вообще станет разбираться, а что за инвалидность ну, глухой, и все! А ведь такие дети могут быть глухими от рождения, тугоухими, оглохшими. А еще есть дети с кохлеарной имплантацией (у которых потеря слуха связана с поражением нервной системы). Такие имплантаты уже не редкость, в России их практикуют с 2005 года. Но даже учета их нет! Как нет и педагогов, которые способны профильно, точечно с ними работать.

В целом же в инклюзивном образовании, говорит академик Малофеев, сегодня есть две крайности. Одна когда таких детей начинают всячески щадить, на уроках физкультуры сажают подальше на лавочку, натягивают оценки, рисуют красивый аттестат Другая когда им дают максимальную нагрузку. Оба подхода вредные и опасные, уверен Малофеев.

Он привел живой пример, который наблюдал в одном из регионов страны. Директоров школ собрали в районо и сообщили, что с первого сентября у них будут учиться и инвалиды по зрению. Один из директоров преподнес это ученикам так: мол, хотели мы летом строить спортзал новый, но теперь все деньги пойдут на пандусы и спецтехнику для слепых Разумеется, настроил детей против своих же сверстников.

Другой директор поступил мудрее. На общешкольном собрании, обращаясь к ребятам, свое выступление он начал так:

А кто из вас умеет одеваться с завязанными глазами? А играть в шахматы не глядя? А найти нужный предмет в темной комнате?

Дети, естественно, замотали головами.

Первого сентября в нашу школу придут ребята, которые все это умеют делать. Так давайте попросим, чтобы они и нас научили

Фабрика по производству детей

Серьезной проблемой современного инклюзивного образования, говорит Малофеев, является не только игра в политкорректность, но и соревнование между застройщиками. А соревнуются они, кто больше освоит бюджетных денег на строительстве пандусов и подъемников. Чиновники же ставят палки в отчетах, для них дети-инвалиды не личности, а лишь статистические цифры.

Причем похожая ситуация, говорит Малофеев, и во внешне благополучных европейских странах. Примером он привел Данию. Здесь огромен рынок специалистов, которые обслуживают интересы инвалидов, это детские аниматоры, соцработники, сиделки То есть это весьма выгодный бизнес (учитывая, что рынок труда для инвалидов как минимум не растет). Образование же ребенка, его социализация вопрос второй. Ведь чем больше таких нянек ему нужно, чтобы чувствовать себя полноценным членом общества, тем выгоднее.

То же и в России, говорит Малофеев. Многих учителей, родителей, директоров больше волнует, документ какого образца такой ребенок получит. Но для них важны вовсе не сугубо академические, а практические знания.

Подвижки к лучшему Малофеевтоже видит. Уже есть и масса инструктивных писем Минобрнауки России, которые касаются инклюзивного образования. Выбирать форму образования вправе только родители, навязывать его чиновники на местах не могут. Поэтому не должны они и требовать закрытия спецшкол только если большинство родителей будут за.

Порадовался Малофеев тому, что с первого года начнется внедрение нового образовательного стандарта для деток из начальной школы с ограниченными возможностями здоровья. Вы представьте только: к его разработке Институт коррекционной педагогики РАО, который возглавляет Малофеев, приступил еще в 1996 году. Но сколько же трудов понадобилось, чтобы довести его до практики!

А потом, видимо, возникнут новые трудности. Каких именно, поделился директор школы №21 Ставрополя Александр Кизима: он входит в число десяти лучших школьных директоров России, и уже больше 15 лет внедряет у себя принципы инклюзивного образования (сейчас особых детей в школе седьмая часть).

Результаты есть. Так, уже два года подряд школу с золотой медалью заканчивают дети с ДЦП, в будущем году будет еще одна девушка-медалист. Все они победители олимпиад. Но вот сдача ЕГЭ для этих детей мука. Привел Кизима простейший пример: дети с ДЦП с трудом попадают в клеточки бланка. Почему же нельзя для них придумать другую форму сдачи экзамена на компьютере или хотя бы с удобными большими бланками

У нас же всех хотят грести под одну гребенку. Кизима поделился впечатлениями от своего недавнего визита в Крым. Здесь правительство Украины несколько лет совместно с Канадой реализовывало программу инклюзивного образования. После присоединения Крыма к России лучшие наработки оказались забыты, зато в семьи детей-инвалидов постучался ЕГЭ. И потом их родители жалостливо спрашивали у российских педагогов, приехавших на полуостров: Да как же вы это сдаете?!

Между тем, как напомнил Кизима, в соответствии с новым федеральным законом Об образовании уже с первого января будущего года каждая школа в России должна стать инклюзивной. Но одно дело декларации политиков, а совсем другое реальная жизнь