Эмигрант, однако, часто расценивает свое

Русскоязычный человек в иноязычном окружение - Е. Протасовой

Назад 178 Вперед

M 76/79: Jiddisch вообще нет, они не понимают, ну даже, я думаю, иврит иногда они лучше говорят чем русский... большие ошибки, «я здравствуйте Вам», вот так вот, очень интерес­но конечно, я смеюсь

Вопрос о сохранении и грозящей потере родного языка актуален также и для информанта М78/90, наиболее «сознательно» относящегося к русскому язы­ку и культуре из числа всех опрашиваемых. На вопрос о том, насколько про­фессия матери-писательницы помогает сыну осознанно относиться к языку, информант ответил следующей репликой:

M78/90: она, то есть мы с ней занимаемся русским языком, говорим по-русски всегда дома, но все равно замечаешь, вот, только чтение, это по-моему единственное .. чтение и разговор .. а если б этого не было, то все было бы намного хуже, но.. почему много теряется слов

В-третьих, языковая рефлексия касается в значительной степени и хроноло­гически второго языка, распространяется в значительной степени также и на второй язык, уже давно ставший для многих эмигрантов первым. Эмигрант, однако, часто расценивает свое даже превосходное знание этого языка как не­полное, так как в его запасе отсутствует целый пласт прецедентных текстов, ос­ваиваемых, как правило, в детском возрасте, - это детский фольклор в виде счи­талок, частушек, анекдотов, скороговорок и т.п. Так, М79/88, при всем своем превосходном и в высшей степени осмысленном знании немецкого языка и безупречной немецкой речи, признается:

М79/88: Ну я иногда встречаю еще кое-какую разницу культуры, потому что я не знаю наи­зусть эту песенку, эту Stock und Hut, steht ihm gut, la-la-la-la-la.

Имеется в виду самая известная песня немецкой детской культуры, начинаю­щаяся словами "Hänschen klein...", и являющаяся, кстати, первоначально бал­ладой, написанной композитором Карлом Леве в XIX веке. Тот же информант жалуется на незнание определенных слов, связанных с тем же набором из дет­ского фольклора:

Назад 178 Вперед